Вкратце история Макса Фрая выглядит так: некогда художники Игорь Стёпин и Светлана Мартынчик получили известность в качестве авторов пластилинового проекта «Мир Хомана», который побывал на выставках в нескольких странах, и так увлеклись сотворением миров, что однажды решили воплотить свои творения в литературном жанре. В серии фэнтезийных романов, подписанных псевдонимом «Макс Фрай» повествование велось от первого лица, и описывались приключения сэра Макса – то есть уже литературного персонажа – в других мирах.
Но это — напомним — вкратце. Существует и полная история Макса Фрая, которая сегодня изложена в двухтомной «Энциклопедии мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа», и потребность в таком труде была вызвана тем, что за годы своей литературной жизни, Макс Фрай стал не только популярным, но культовым писателем, а созданный им мир постепенно стал жить и проникать и по эту сторону текста. Например, существуют вполне реальные клубы любителей ролевых «фраевских» игр наподобие, толкиеновских, не говоря уже о форумах и вебсайтах в Интернете, посвящённых всему, к чему только прикоснулась рука Макса.
Помимо жизни в уже упомянутых ипостасях Макс Фрай оказался ещё и активным подвижником на литературной карте России. Так c 2001 года стали выходить сборники рассказов молодых писателей, позже объединённые в рамки проекта «ФРАМ» (от «Фрай» и «Амфора» — название издательства) ещё только делающих первые шаги в литературе, но уже отличившихся неуёмной фантазией и оригинальностью своего письма.
Попутешествовав по разным мирам Макс Фрай прочно обосновался в Интернете, а с недавних пор на портале Kroogi. В октябре на «Кругах» появился первый том новой книги Макса Фрая «Сказки Старого Вильнюса» с фотографиями автора. Мы связались с Мартой – Светланой Мартынчик – во время работы над вторым томом, чтобы задать знаменитому мистификатору несколько вопросов о литературе, фотографии, Интернете, распространении творчества в цифровую эпоху и городе Вильнюсе.
- Максу Фраю посвящено довольно внушительное количество ресурсов в Интернете, есть коммьюнити, группы и целые сайты. Вы имеете ко всему этому какое-то отношение?
- Нет, не имею никакого. В свое время уменя был сайт frei.lt. Мы его делали некогда с другом, сочиняли новости и даже выкладывали некоторые книжки, но нам довольно быстро надоело этим заниматься. К тому же, мы оба чрезвычайно занятые люди. Поэтому уже года три- четыре я использую этот сайт только как хостинг для картинок.
- То есть вся информацию из первых рук можно получить только от ЖЖ-юзера chingizid?
- Да, сейчас я только скромный юзер Чингизид.
- Не пропадает ли у вас вера в людей из-за того, что когда «Круги» предоставили возможность грузить и читать ваши книги, дав возможность людям самим решать, платить за это удовольствие или нет, многие всё же предпочли не платить?
- Для того, чтобы вера не пропадала, надо, чтобы она изначально была.
В раннем детстве у меня, конечно, была полная уверенность, что все люди прекрасны, но тогда же, в раннем детстве, мне удалось разобраться и уяснить, что они всё же не настолько прекрасны, как мне бы хотелось. Далее была жизнь, исполненная, как положено, внутренних терзаний, после чего примерно к сорока годам наша деточка повзрослела и поняла, что несмотря на то, что люди не так хороши, как хотелось бы, с этим вполне можно жить. И ничего страшного тут нет.
Мне рассказывали про одно кафе в Израиле, с веранды которого открывается сокрушительно прекрасный вид на горы, море и все остальное, что есть под небом. При этом там отвратительный сервис, плохо кормят, а официанты хамят. А на стене кафе висит плакат, на котором написано: «Здесь — так».
Вот я считаю, что это гениальный плакат, который идеально описывает всю нашу жизнь на этой земле. Здесь – так. Но зато – какие прекрасные виды.
- В вашем ЖЖ я недавно увидел фразу, которая меня слегка испугала. Вот она: «и кажется, мне надо всерьёз думать над тем, чем заниматься кроме книжек или даже вместо – как пойдёт». Вы это всерьёз?
- Я всегда говорю всерьёз. И всегда говорю правду. Но порой моя правда сиюминутна. Она является правдой в данный, текущий момент. Вот прямо сейчас я оторвалась для разговора с вами от второго тома «Сказок Старого Вильнюса», который должен уйти в издательство завтра. И сегодня у меня совершенно нет в голове концепции, что надо заниматься чем-нибудь, кроме книжек.
Но вот, допустим, я книжку сдам и настроение изменится. И я начну говорить себе: «надо заниматься чем-то, кроме книжек». Или даже: «вместо книжек». Сколько вообще можно книжки писать?
Поэтому сейчас я могу сказать все что угодно. Что буду писать книжки всю свою жизнь, или, напротив: «о нет, никогда больше!» Мои слова ничего не изменят, потому что я не знаю, с какой ноги встану завтра. А с какой – послезавтра. И что будет со мной через год. Это очень прискорбно для тех, кто хочет услышать одну правду, действительную раз и навсегда, я сознаю. Но такой правды у меня нет.
- Но вы уже объявили, что с 1-го января ваш ЖЖ будет закрыт для бесплатного чтения. Может быть, вы завтра встанете с другой ноги и передумаете?
- Может быть и встану, может быть и передумаю. А может быть, нет. У меня пока нет однозначного решения по этому вопросу. Потому что, с одной стороны, есть какое-то количество прекрасных, достойных людей, которые совершенно добровольно оплатили мою работу до Нового года. Еще и спасибо писали – за саму возможность заплатить. Абсолютно нормальный и одновременно удивительный (для кириллического сектора, где воровство – доблесть, а халява принимается как должное) подход. В сумме получилось несколько средне-московских гонораров за несколько статей, писать которые мне, скорее всего, было бы гораздо менее интересно, чем вести блог юзера-чингизида.
С другой стороны, мне хотелось бы на своём примере донести до всех остальных читателей одну простую вещь. Интернет и связанная с ним свобода распространения информации — это совершенно прекрасно, не правда ли?
Но эта свобода требует, чтобы у людей изменилсь что-то в сознании. Чтобы люди получили наглядное представление о том, что произойдёт, когда авторы книг и музыки окончательно перестанут получать плату за труд – даже те убогие гроши, на которые сегодня могут — при наличии огромного везения — рассчитывать, скажем, пишущие по-русски.
Причем самые достойные, как водится, обеднеют первыми. Самым достойным, собственно, и без повального воровства непросто. И конечно, те авторы, которые не готовы ложиться и умирать от голода, будут искать способы выжить. Некоторые найдут, некоторые – нет. И при этом все они вряд ли смогут продолжать работать в прежнем ритме, создавая то, что они умеют лучше всего. То, ради чего они здесь. Хороших книг и хорошей музыки станет гораздо меньше. То есть, еще меньше, чем сейчас. А это уже отрицательная величина.
Если человек собирается в отпуск и качает из Интернета десяток детективов Агаты Кристи, это ситуация, скажем так, совершенно безопасна для развития литературы. Просто потому что у Агаты Кристи уже давно нет как потребности покупать булочки к чаю, так и возможности написать новую книжку. А когда человек качает десяток книг автора, который все еще жив, пишет на родном для обоих языке и больше ничем зарабатывать на жизнь не умеет, это совсем другая ситуация. Далеко не все авторы т.н. «люди Ренессанса», способные одинаково хорошо делать пятнадцать дел, из которых оплачивается хотя бы три. У некоторых из нас, увы, всего лишь один талант.
При этом мне кажется, что сложившуюся ситуацию нельзя изменить никакими запретами, ограничениями или контролем. Ненормально угрожать людям судом за чтение книг, или прослушивание музыки. Это противоречит целям, задачам и самому смыслу искусства, которое не может существовать без воспринимающей стороны – зрителя, читателя, слушателя. Поэтому ситуацию с авторским правом можно изменить только через сознание людей. Тут нужна совсем иная степень ответственности, вот в чем штука. Не «меня накажут, если я не заплачу», а «если я не заплачу, новых книг, песен или фильмов больше не будет».
Есть такие балбесы, которые этого никогда не поймут — ну и ладно. Но есть же и другие балбесы, потенциально вполне способные понять, что происходит. Просто до сих пор повода не было об этом задуматься. Почему бы им не подсказать?
- А подскажите, как вы оказались в Вильнюсе, ведь вы там уже семь лет. В «Сказках Старого Вильнюса» есть история об архитекторе, который приобрёл квартиру своей мечты, и у меня закралось подозрение, не свою ли историю вы описываете?
-Нет, это не моя история. Но у вас великолепная интуиция, потому что прототипом квартиры, которую купил архитектор, точнее нескольких квартир на одной лестничной клетке, стала именно наша лестничная клетка. Однако моя история другая.
Некогда я села в автобус, который отправлялся из Киева в Вильнюс. Самолёт тогда летал раз в неделю, стоил безумно дорого, и проще было сесть в автобус. Вы понимаете что это значит: ты пытаешься спать сидя, и всю ночь тебя будят сперва украинские пограничники, потом белорусские, потом литовские. К 8-ми утра человек, который провел ночь таким образом, не может быть ни в хорошем расположении духа, ни в приличной физической форме.
И вот ранним утром этот автобус приезжает на автовокзал Вильнюса — очень скучное и мрачное место, как почти все автовокзалы в мире. Серый асфальт, железобетонные столбы, скамейки, автобусы — очароваться совершенно нечем. И вот я выхожу из автобуса, ставлю ногу на тротуар, и вдруг чувствую совершенно блаженное: «господи, я дома!» Что это было? Чистой воды наваждение.
Потом я гуляла по городу, и он мне, конечно, очень понравился. Но самая удивительная история – это все-таки мой приезд. Ведь в тот первый момент приворожить меня было абсолютно нечем, кроме чистой магии. Скорее всего, на унылый перрон автовокзала просто насыпали приворотного зелья.
И вот с тех пор я тут живу.
-Если взять несколько ваших книг, скажем — «Сказки Старого Вильнюса», «Жалобную книгу» и любую из «Лабиринтов Ехо», то может показаться, что написаны разными людьми. Причина этого тоже в переменчивости вашего настроения?
-Тут уже надо говорить не о настроении. Тут надо быть честными, смотреть правде в глаза и говорить об изменённом сознании, в котором пишутся книги. Я не имею в виду, что автор этих книг обычно съедает порцию галлюциногенных грибов перед тем, как сесть и начать писать. Нет, автор даже сидра не пьёт. Однако сам процесс письма вводит в изменённое состояние сознания, и с этим сделать ничего нельзя. Я бы с удовольствием обошла бы как-то деликатно этот вопрос, потому что все мы понимаем, как выглядят со стороны подобные заявления. Но это именно так, а врать я просто не вижу смысла.
«Жалобная книга» — для меня до сих пор самая странная книга. Я не понимаю, кто её написал. Там рассказано совершенно не то, что мне бы хотелось в здравом уме и трезвой памяти рассказать людям. Это не моя история и это не моя книга. Обычно мы все книги обсуждаем и придумываем с Игорем. Но это и не его история тоже. При этом откуда-то эта книга взялась!
- Буквально каждый человек, который берёт у вас интервью, спрашивает про ваши отношения с кинематографом, не предлагали ли вам что-то экранизировать… я вспомнил об этом в связи с тем, что однажды вы назвали «Жалобную книгу» наиболее подходящей для экранизации…
- Технически очень легко снять «Жалобную книгу», довольно легко снять «Энциклопедию мифов». А, скажем, хороший, качественный сериал про Ехо снять значительно сложнее. Кроме того, надо понимать, что ради сценария придётся резать и сокращать диалоги, а они абсолютно во всех книгах — важнее всего. Возможно, кинематографисты сами понимают, что хороший фильм будет очень непросто сделать, так что лучше и не браться. В любом случае, с кинематографом у меня нет никаких отношений — просто потому, что кинематограф их не предлагает. Это всё равно что спрашивать семидесятилетнюю девственницу о её отношениях с мужчинами –извините, но они просто не сватались.
- Некогда, когда выяснилось, что за псевдонимом «Макс Фрай» скрываетесь вы с Игорем, вы назвали его демиургом. При этом все книги Макса Фрая написаны вами. Вы можете немножко добавить деталей, как происходило это соавторство?
- Это происходило, и до сих пор происходит так: мы сидим и бесконечно разговариваем. Из этих разговоров рождаются сюжеты, темы и идеи, которые уже дальше существуют сами. В процессе письма, конечно, они меняются. Однако без наших разговоров и диалогов этих книг не было бы. Во-первых, уже потому что когда-то он уговорил меня начать писать. А во-вторых, потому что из этих диалогов берётся очень многое. Это — топливо.
Наш разговор –это такой алхимический процесс, в котором будущая книга рождается; другое дело, что над ее овеществлением приходится работать дополнительно.
А кроме того, Игорь еще и профессиональный демиург. Это его, скажем так, художественная специализация. Бывают живописцы, бывают скульпторы, а он – создатель иных, отличных от нашего миров. На протяжении многих лет мы с ним делал потрясающий художественный проект (дурацкое слово, но я не знаю, как еще можно назвать столь долгосрочную затею) — лепили из пластилина фрагменты вымышленного мира Хомана и одновременно этот мир описывали – начиная с географических карт и календарей, и заканчивая созданием алфавитов, языков, легенд и мифов о богах, героях и сотворении мира.
В этом проекте Игорь, безусловно, был ведущим – и скульптором, и демиургом. Я до сих пор восхищаюсь тем, что он создал. Да взять хотя бы первый язык (пра-язык) этого мира – Масанха. В частности, в этом языке только два глагола, приблизительный перевод которых – «делать в себя» и «делать из себя». Одного этого, мне кажется, достаточно, чтобы представить себе, насколько иное, отличное от нашего сознание у людей, которые при помощи этого языка коммуницируют. Кстати, теперь-то и я регулярно пользуюсь этими глаголами – в некоторых случаях они оказываются наиболее точными и заменить их решительно нечем.
- Вы занимаетесь составленим сборников. Можете рассказать, по каким критериям вы отбираете рассказы для сборников, помимо критерия «нравится – не нравится». Что вы хотите увидеть в рассказах, которые пишут молодые авторы?
- Надо начать с того, что о проекте «ФРАМ» уже следует говорить в прошедшем времени. Он просуществовал 10 лет, хотя название «ФРАМ» (Фрай + Амфора) получил гораздо позже. И в прошлом году мне показалось, что сделано уже более чем достаточно. Были выпущены последние, итоговые сборники, на мой взгляд, очень высокого уровня.
Проект этот родился из простенькой концепции, которая была хороша, разве что, для старта – публиковать на бумаге интересные и талантливые тексты из интернета, все, что удастся найти и хоть под каким-то предлогом упаковать в сборник. Разумеется, серьезной работы с такой концепцией не сделаешь.
Однако теперь, задним числом, я могу сказать, что все эти годы нашими с авторами совместными усилиями создавалась некоторая параллельная русская литература, которая могла бы быть уже давно, если бы, скажем, история повернулась так, что главным русским писателем первой половины двадцатого века стал Александр Грин.
Ясно, что на самом деле Грин вовсе не был сколь-нибудь важной фигурой в русской литературе. Скорее всего, он вообще не стал бы широко известен, если бы не удачная экранизация его «Алых парусов». И современная русская литература такова, какова она есть – я не хочу сказать, что она именно «плоха», но лично мне хотелось бы совсем иного.
И наши ФРАМовские сборники стали своего рода призраком несбывшейся русской литературы – той, какой она, теоретически, могла бы быть, но не стала.
Что по-настоящему здорово – призрак этот стал все чаще являться и без нашего участия. Того гляди, окончательно воскреснет, обрастет плотью и станет жить. Или уже живет? Скажем, когда вдруг появилась книга Мариам Петросян «Дом, в котором…», к изданию которой, что очень важно, я не имею никакого отношения, мне сразу стало совершенно очевидно: это наша линия.
Это часть именно той русской литературы, которую мы так старались вызвать к жизни. Это было совершенно магическое событие для меня: мы начали некоторое трудное дело, реальность его подхватила, и теперь прекрасно справляется сама.
- Один литератор недавно, прочитав Нила Геймана, написал в своём ЖЖ такие довольно сильные слова: «…я отрываюсь, чтобы истечь бессильной злобой. Ну почему так? Почему у них есть в массовой литературе Нил Гейман, а у нас – Быков, Прилепин…»
- Так вот это именно то, о чём я говорю! Вот ровно потому, что такие писатели как Александр Грин не стали краеугольном камнем русской литературы. Понимаете, на камнях не растёт пшеница, на камнях растёт только мох. Никто не говорит, что мхи и лишайники это плохо. Это может быть очень красиво. Однако ждать пшеницы — неоткуда, она здесь может вырасти только чудом.
И я, всё, что могу для этого чуда делаю. Но на самом деле, надо, чтобы таких «фраев» с подобными проектами, была хотя бы дюжина. Меня – мало. Понимаете, Россиия всё-таки – очень большая страна.
Возможно, через двадцать лет всё изменится, и тогда я, сидя на вершине своего холма, скажу, что мы были большие молодцы.
- Вы несколько раз употребили термин «магия». Мне хочется задать вам вопрос, на который вы вряд ли захотите отвечать, но я всё же попробую задать его деликатно. Например, так: судя по вашим книгам видно, что вы неплохо знаете карты Таро и знакомы с магией не только по детским книгам. Можете рассказать, откуда у вас эти знания?
- Вы верно угадали, что я откажусь об этом говорить. Не потому что это секрет, а потому что мне очень не нравятся поверхностные и непрофессиональные разговоры на эту тему. Развелось большое количество шарлатанов, готовых говорить о магии с кем угодно и когда угодно. И впору бы сейчас хочется сделать загадочное лицо и сказать: «Ну что вы! Сегодня пятнадцатый день Луны, сегодня нельзя говорить на эту тему!» Но на самом деле, сегодня двадцать седьмой лунный день. И никаких особых запретов на разговоры о магии в этот день, насколько мне известно, нет.
Однако есть вещи, о которых чем меньше говоришь, тем больше правды в твоём молчании. Могу только сказать, что мои познания, скажем, в Таро Тота Алистера Кроули чрезвычайно поверхностны, зато взяты из очень хорошего источника.
-Из какого?
-Некогда в Москве, случайно зайдя в лавку, чтобы купить карты Таро в подарок, я попала на семинар Евгения Колесова, мастера Таро и, кстати, превосходного переводчика – в частности, книг Алистера Кроули. На этом семинаре речь как раз шла о Таро Тота. Колесов был великолепен – остроумен, образован, чрезвычайно глубок. Говорил образным, очень близким мне языком, просто и внятно о сложном, а на такой крючок поймать меня легче легкого. Эта встреча была щедрым подароком судьбы. И нет в моем доме манускрипта более ценного, чем потрепанная тетрадка с записями его лекций.
- «Сказки Старого Вильнюса» вышли с вашими фотографиями, а недавно в Москве была ваша фотовыставка. У меня несколько вопросов к вам как к фотографу. Вы подарили человечеству такой прекрасный термин как «говнозеркалка»…
- Констатировать очевидный факт – невелика заслуга. На мой взгляд, человечество вполне могло бы обойтись своими силами. Количество и качество визуального мусора, произведенного при помощи дорогой фотоаппаратуры стало критическим задолго до моего высказывания.
Понятно, что дело не в самих «зеркалках». Просто в какой-то момент в продаже появилось большое количество прекрасной фотоаппаратуры, которая, если по уму, нужна только профессионалам. Да и то далеко не всем. И это очень по-человечески: купить дорогой сложный прибор, и после этого пытаться почувствовать себя создающим шедевр. На все потраченные деньги почувствовать!
Как человек, за свою жизнь сменивший за свою жизнь огромное количество компьютеров, я могу сейчас сказать, что главное в компьютере — это удобная клавиатура. И эта глупость окажется чистой правдой — не вообще, а лично для меня (и, возможно, любого другого человека, который очень много пишет). И так – со всеми вещами. Необходимо ясное понимание того, что ты хочешь делать. Исходя из этого, можно выбирать подходящий тебе инструмент. И не стоит ждать, что дорогостоящая техника станет работать за нас сама. К хорошей камере должен прилагаться фотограф сопоставимого уровня, это обязательное условие.
Хорошо еще, что мне не близок принцип одушевления предметов, столь ярко явленный нам, скажем, в сказках Андерсена. А то можно было бы представить себе все эти новенькие навороченные фотоаппаратики, которые лежат в бархатных коробочках и мечтают однажды произвести шедевры. А потом все мечты прахом. Сентиментальная сиротка в моем лице на этом месте может зарыдать в голос.
А теперь отметаем в сторону все вышесказаное. Потому что у массового увлечения фотографией есть и другая сторона. Гораздо более важная. Когда я хожу по Вильнюсу, я вижу очень много вдохновенных, одухотворённых лиц. Это туристы и местные жители, с камерами и просто телефонами, дорогими и дешевыми, совершенно неважно. Опыт и знание жизни подсказывают, что, у большинства из них в итоге получатся совершенно ужасные фотографии, но пока, вот прямо сейчас все они – вдохновенные художники. И этот опыт настолько важен для человека, что я со своим драгоценным мнением могу отправиться к черту. Если люди счастливы, испытывая вдохновение, и цена за это – новые миллионы чудовищных фоточек, ладно, пусть будет так.
Я согласна.
- Мне как фотографу часто задают дурацкий вопрос: «чем снимаешь, на плёнку или на цифру». Вот пользуясь случаем, я этот дурацкий вопрос переадресую вам. Почему-то людей это интересует.
- На цифру. У меня очень простой, недорогой любительский фотоаппарат Canon G-10, перед ним был Canon G-9, и следующий, когда понадобится, скорее всего, тоже будет из этой линейки. Потому что мне как художнику этот инструмент подходит идеально. И даже его объективные недостатки – скажем, зерно на высоком ISO и готовность размазывать по кадру все, что шевелится – облегчают выполнение моих — и, вероятно, только моих — художественных задач.
- Как бы вы ответили на вопрос, в каком из миров сейчас Макс Фрай? Появится ли он ещё как литературный герой?
- Я жду, чтобы он захотел появиться. Если персонаж не захочет, то истории не будет. Автор, конечно, может вымучить гнилую фальшивку, но зачем?
При этом мне-то как раз хочется, чтобы его истории были, просто потому что я их очень люблю. Я скажу даже больше: я хочу, чтобы этот засранец вернулся в Ехо, хотя бы для того, чтобы своими глазами увидеть, насколько там все изменилось. Но пока у него другие планы, и у нас с ним на этой почве своего рода производственный конфликт.
Но это – сегодня. Посмотрим, что будет завтра.
Беседовал Дмитрий Попов (Kroogi). Фото Мирослава Сарбаева.
Оригинал публикации: