Ревекка Левитант
Ужупис — это живописное вильнюсское предместье, в переводе с литовского означает Заречье, находится в непосредственной близости от старого города, буквально за речкой Вильняле. Коренные его жители не говорили по-литовски, они разговаривали на «тутэйшем» диалекте — смеси польского, русского и белорусского. Несмотря на близость расположения к центру, Ужупис почему-то оказался в стороне от туристических маршрутов. Время там как будто замерло, не менялись десятилетиями старинные афишные тумбы, вывески, скамейки, витрина единственного продуктового магазина. Казалось, что там ещё жили где-то в пятидесятых или даже в сороковых. Это создавало какую-то особую таинственность и загадочность предместья. Прошлое там задержалось, чтобы о чём-то нам напомнить. Прогулки там были блужданьями в чьих-то снах. Казалось, что если чудеса совершаются, то они совершаются именно в таких местах. В Ужуписе любили селиться художники, хиппи, разные неудачники, отвергнувшие унылый социум. Теперь об Ужуписе вспомнили, стали возрождать, менять, реставрировать. Водят туда туристов. Открыли там ресторанчики, магазинчики, поставили у входа тонкий, ажурный памятник «Ангел Ужуписа». А мне почему-то стало грустно.
Мысленно снова я возвращаюсь в Заречье,
там шепеляво звучит шелест его наречья.
В окнах недвижны, как встарь, кошки, тюль и герани,
тянется жизнь, как сон, за невидимой гранью.
Бережно там я несла крест одиноких прогулок,
шаг мой поэтому дик, плечи мои сутулы.
Там намекала мне о чем-то сестра-Мнемозина,
всех же реальней был пьяница у магазина.
Так же, как у него, чего-то душа алкала,
истины, смысла и жизни, не как у всех, в полнакала.
Но лишь шуршало время жёстким песочком серым
и в вероятность чуда таяла робкая вера.
Там мой остался Ужупис, в начале восьмидесятых
с афишей на древней тумбе незапамятной даты.
Ангел водил там за нос. А город фальшивил нагло.
В пику ему вырождаться предместье считало за благо.
Там за картавой речкой жили бомжи и хиппи,
может от них остались в лучшем случае хрипы.
Ангел теперь там стоит в виде тончайшей скульптуры.
О чём сейчас он трубит в своём кружевном ажуре?
stihi.ru/2007/02/20-3238
Фото: Anatolij Blaszewicz