Вильнюс устроен проще некуда: почти горная по характеру речка Вильня (Vilnia, она же на польский лад Вилейка), холм у ее впадения в широкий и спокойный Нярис (Neris, он же Вилия), наверху замок, с одной стороны — Старый город, с другой — Новый, вокруг еще несколько холмов. Поразительным образом заблудиться в этих трех соснах легче легкого. Даже самые короткие улицы выводят совсем не туда, куда, казалось бы, должны, а разные части города срослись так, что из одной в другую попадаешь под неожиданными углами.
Photo by : Laimonas Ciūnys
Вильнюс устроен проще некуда: небольшая столица мелкого европейского государства, провинциальный покой, непонятный язык, заштатная история, полная непроизносимых имен и мало кому интересных подробностей. Все это, однако, только видимость. Вильнюс полнее многих других городов выражает противоречия и парадоксы европейской истории — ему досталась судьба так или иначе попасть почти во все переделки семи прожитых им веков. Начав как последний в Европе оплот язычества, он успел побыть и важным православным центром, и передовым форпостом католицизма, и иудейским средоточием мудрости. Пострадав в бесчисленных рукотворных и нерукотворных бедствиях Восточной Европы Средневековья и Нового времени, в XX веке он оказался в самой середине исторического урагана: бесчисленные оккупации, ужас холокоста, лишивший город еврейской половины его души, наконец — безрезультатное строительство коммунизма и провал утопии, одним из символов которого ему довелось сделаться. Самое главное — тут наложились друг на друга четыре национальных видения истории, противоречащих один другому и дополняющих друг друга, не могущих ни слиться воедино, ни — в силу объективных географических причин — разделиться раз и навсегда. Для литовцев Вильнюс — утраченная, а потом обретенная вновь колыбель государственности, вечно ускользающее вместилище национального мифа. Для поляков Вильно — город-воспоминание о былом величии, храм просвещения и воплощенный в камне канон польской поэзии. Для трех восточнославянских народов Вильня — символ несбывшегося, столица угасшей до времени европейской Руси. Для евреев Вилне — ближайшее подобие дома в глуби многовекового изгнания, северный Иерусалим, обернувшийся местом библейской по масштабам катастрофы. Для всех для них это одновременно и светлая, и очень грустная история.
Вильнюс устроен проще некуда: приехать на пару дней, погулять, хмыкнуть да уехать. Или немного присмотреться — и тут уж только держись.
Из книги