IĮ «NET ARTIS»

«В Лос-Анджелесе я преподавал литовский язык, и это было трудно. Вдалбливать в головы всех этих несчастных американских студентов все эти парадигмы – это требовало усилий», — признался профессор Йельского университета, поэт, эссеист, литературовед Томас Венцлова на встрече с представителями академической общественности Вильнюсского университета.

Поэт также рассказал, о том, как бежал от вильнюсского КГБ в Москву, о работе со знаменитым Юрием Лотманом и о несостоявшейся диссертации о Юргисе Балтрушайтисе. Кроме того, Венцлова представил новое издание своих работ «Собеседники на пиру», вышедшее в российском издательстве.

11 сентября Томас Венцлова отметил 75-летний юбилей, в этот день ему был вручен почетный знак Министерства культуры Литвы. Награду «Неси свой свет и верь» Венцлове вручил министр культуры Арунас Гeлунас.

Выучишь литовский язык – купим тебе автомобиль

Несмотря на то, что ученый последние 30 лет работает в Америке, он и в эти годы был тесно связан не только с русской, польской, литовской литературой, но и с литовским языком: он около трех лет преподавал этот язык в университете Лос-Анджелеса.

«В Лос-Анджелесе я преподавал литовский язык, и это, кстати, было трудно. Вдалбливать в головы всех этих несчастных американских студентов все эти парадигмы – это требовало усилий. Я не лингвист, я не увлекаюсь, например, музыкальным ударением, от этого всего мне становится немного скучновато. А вот литература другое дело», — не без доли иронии рассказал собравшимся профессор.

Он вспомнил одного из своих студентов – полиглота по фамилии Рубинштейн из Нью-Йорка, который знал 50 языков, «причем самых неожиданных». Студент сказал, что ему не хватает языков балтийской группы, он решил взять литовский, «потому что латышский – это уже не так интересно».

«Я стал ему преподавать литовский язык, правда, по довольно примитивному американскому учебнику. Обычно курс преподавался два семестра, но он выучил за один. И, что удивительно, стал мне писать по-литовски письма без единой ошибки. Говорил хуже, с некоторыми недостатками произношения, но вполне приемлемо», — рассказал Венцлова.

«Тогда я его спросил вот о чем. Мы, литовцы, ужасно гордимся тем, что у нас язык древний, звучный, богатый, архаичный, а больше всего гордимся тем, что он трудный. Как вам кажется, спросил я Рубинштейна, он сложный или нет? Он задумался и сказал: средней трудности. Он легче, чем санскрит, но, конечно, сложнее, чем древнегреческий или латынь. Но если вам нужен действительно сложный язык, то это язык индейцев навахо», — рассказал ученый.

По его свидетельству, через некоторое время он потерял работу в Лос-Анджелесе, так как на курсы перестали приходить студенты, а это были в основном дети из литовских эмигрантских семей, которым «папа и мама сказали – вот выучишь литовский язык, мы купим тебе автомобиль».

«И вот такой студент приходит, изучает, у него, кстати, не особенно получается, так как с детства он говорит только по-английски. Я ему ставлю когда четверку, когда и пятерку, что называется инфляцией отметок. Очень типичное явление. Но потом закончились все эмигрантские дети, которым это было нужно, они выучили худо-бедно литовский язык, получили машины и перестали приходить, а новое поколение еще не подросло», — с улыбкой развел руками Венцлова.

От вильнюсского КГБ – в Москву

Говоря о языках, он отметил, что русский язык выучил в десять лет, а к двадцати годам уже на нем свободно говорил. В юные годы Венцлова увлекся чтением самиздата, читал непечающихся тогда Мандельштама, Цветаеву, раннюю Ахматову и даже попал в поле зрения КГБ.

«К 23 годам я уже наделал всякие дела, из-за которых мною начало интересоваться вильнюсское КГБ. Если говорить конкретнее, то в Вильнюс в те времена приезжал диссидент Александр Гинзбург, который издавал неофициальный поэтический журнал «Синтаксис». Он выходил в количестве ста экземпляров, каждый номер включал стихи 10 поэтов. Причем, в нем участвовали даже те, поэты, которые печатались, та же Белла Ахмадулина, например. Кстати, один экземпляр из ста Гинзбург посылал в КГБ, чтобы они знали, что там нет ничего антисоветского. Ведь даже если ты восхваляешь дедушку Ленина в рукописном виде в 100 экземплярах и без предварительного одобрения цензуры, то все равно тебя посадят.

Причем за Ленина скорее посадят, чем за что-нибудь другое, потому что, скорее всего, ты там что-то не то написал», — пошутил Венцлова.

По его словам, как-то Гинзбург приехал в Вильнюс и сказал, что в Москве ходят слухи, что лучшая поэзия существует в двух республиках – у грузин и у литовцев, и спросил, «не дадим ли мы ему свои стихи».

«Мы дали. Но один мой друг Йонас Тумялис, который во времена «Саюдиса» был довольно заметной фигурой, тогда сказал Гинзбургу замечательную шутку: «перед тем, как заниматься синтаксисом, молодой человек, вы должны изучить фонетику и морфологию, а потом вы будете изучать географию»! Т.е. он имел ввиду, что рано или поздно его сошлют, и был совершенно прав, его потом действительно сослали. А поскольку я был с Гинзбургом связан, КГБ мною интересовалось. И что надо делать, чтобы уйти от КГБ? Надо ехать в Москву, ведь там и без меня было много диссидентов, которыми было занято КГБ», — рассказал Венцлова.

«Лотман стал для меня примером»

Одновременно ученый акцентирует, что у переводчика в советские времена были возможности выжить, ведь тогда можно было переводить классиков – Шекспира, Пушкина, Гете, Диккенса и «при этом не поступаться ни одну йоту со своими убеждениями».

«Но, прочитав Лотмана, я понял, что можно, пожалуй, не только переводами, но и литературоведением заняться. Например, заниматься разбором романов Льва Толстого с точки зрения структуральной поэтики. Можно стать преподавателем и приносить пользу студентам. Лотман стал для меня примером, что можно без компромиссов делать что-то интересное, новое», — рассказал Венцлова.

Он стал ездить к Лотману в Тарту, и по его просьбе прочел там обзор литовской литературы для эстонских студентов на русском языке. В Тарту, у Лотмана, Венцлова занимался семиотикой, участвовал в диссидентских делах и самиздате.

«Это был второй и последний курс литовской литературы в истории тартуского университета. Первый читал латышский пастор и писатель примерно в 1882 году. Причем, непонятно, что он читал – вероятно, фольклор, потому что литовской литературы тогда было, скажем так, очень мало. Однако такой курс был, это зафиксировано в анналах Тартуского университета», — улыбнулся Венцлова.

У Лотмана Венцлова намеревался защищать диссертацию по творчеству символиста Юргиса Балтрушайтиса, писавшего на русском и литовском языках. «Чтобы это сделать, мне надо было сдать марксизм. Лотман сказал: вы у нас не сдавайте, у нас тут такие закоренелые марксисты, вы у себя в Вильнюсе сдавайте. Но я почему-то не мог, никак я не мог заниматься тем, к чему душа не лежала. Но потом я уже стал диссидентом, и, стало очевидно, что в этой стране я докторскую уже не защищу», — поведал Венцлова, который получил докторскую степень много лет спустя в США.

В 1977-м Венцлова получил разрешение поехать с лекциями в Беркли по приглашению Чеслава Милоша, и летом того же года, находясь в Америке, был лишен советского гражданства. А в 1985 году получил в Йеле докторскую степень за книгу «Неустойчивое равновесие» (анализы стихов от Пушкина до Бродского), изданную по-русски в США.

Новая книга – «Собеседники на пиру»

На встрече с академической молодежью профессор представил свое последнее издание – «Собеседники на пиру», которое его друзья, по словам профессора, уже окрестили «собутыльники на полу», имея ввиду бурную молодость поэта.

В настоящее издание вошли литературоведческие труды Венцловы: сборники «Статьи о русской литературе», «Статьи о Бродском», «Статьи разных лет». Здесь также опубликованы исследования автора, посвященные творчеству Л.Толстого, А.Чехова, поэтов XX века: Каролины Павловой, Марины Цветаевой, Бориса Пастернака и др.

Заключительную часть книги составляет сборник «Неустойчивое равновесие: Восемь русских поэтических текстов», развивающий идеи и методы Ю.М.Лотмана, докторская диссертация автора, защищенная им в Йельском университете (США) в 1985 году. Сборник издавался в виде отдельной книги и использовался как учебник поэтики в некоторых американских университетах.

Читать полностью: ru.delfi.lt/news/live/venclova-ot-vilnyusskogo-kgb-ya-bezhal-v-moskvu.d?id=59518461#ixzz26WzOYrAi